Свежее дыхание в исполнении классической музыки, многочисленные победы на международных конкурсах: «Королевы Елизаветы» в 1999-м, «PianPiano Masters» в Монте-Карло в 2006-м, грандиозный проект «Отражение» с Георгием Тараторкиным в Московской Консерватории, владение фортепьянным «фристайлом», единство в высоких целях с выдающимися музыкантами мира! Вот, лишь часть тех событий, которые произошли с волшебным миром музыки с того момента, когда Владимир Свердлов-Ашкенази решил развивать свой талант. Поэтому сегодня INVOISE расскажет своим читателям об одном из лучших пианистов мира!

— Владимир, признайтесь: какого быть одним из лучших пианистов мира?

— Это теорема, которую полезно доказывать себе каждый день.

— У Вас очень интересная и насыщенная биография. А какой этап в жизни Вы лично считаете самым успешным и результативным? Или, может быть, такой еще впереди?

— Мои победы на международных конкурсах «Королевы Елизаветы» 1999 и “PianPiano Masters” в Монте-Карло в 2006-м. Возвращение к композиции в 2008 году и выступление в этом новом качестве в “Salle Gaveau” в Париже в 2009-м. Конечно, наш проект «Отражение» с Георгием Тараторкиным в Московской Консерватории, где я впервые сочинял музыку прямо на публике — так «фристайл» от классической музыки, если хотите. Но главные мои свершения и открытия впереди, я в этом уверен.

— Вам, как человеку из музыкальной семьи, должно быть известно: любовь и талант к музыке передается с генами, или все-таки здесь самое важное – упорство и желание быть частью этого волшебного мира?

— Талант заложен, прежде всего, в желании. Если нет желания, то нет и развития, а это значит, что двери в «волшебный мир» могут и закрыться. Никакие гены здесь не помогут. — Какие добродетели в себе Вы уважаете, а от каких, наоборот, хотели бы избавиться? — Я полагаю, что добродетель заслуживает уважения в любом случае. Главное, не путать её с малодушием. У всего есть оборотная сторона. Надо быть внимательным, чтобы не смешивать добро и зло в одну кучу.

— Вам приходилось выступать в самых достойных залах мира, перед титулованной публикой. А какое выступление запомнилось Вам, и чем?

— Запоминается скорее чуткая и благодарная публика, а из залов — те, где хорошая акустика и атмосфера. Всё это может быть совершенно не связано с пафосом той или иной площадки. Например, «Органный зал» в Кишинёве (хотя рояль бы там хотелось получше).

— Помимо академической деятельности, Вы работаете и в других направлениях: успеваете сочинять саундтреки к фильмам, а также пишете собственную музыку, и уже готовитесь к выпуску своего первого альбома! Почему Вы решили развиваться именно в этих направлениях?

— Сочинение музыки для меня «не помимо» уже 8 лет, а в последние годы это неотъемлемая часть меня самого. Творчество прежде всего в созидании нового. Это придаёт мне силы. В концертные программы я почти всегда включаю свои фортепианные сочинения. Также я пишу и камерную музыку. Что касается других направлений, то я активно пробую себя в разных жанрах. Здесь и киномузыка, и театральные постановки. Последние месяцы я даже написал пару эстрадных песен, притом с текстами (получается, что поэзия — тоже мое). Так что посмотрим, что из этого выйдет.

— Какие «особые приметы» собственного исполнения великих музыкальных произведений Вы можете выделить?

— Моя фишка в том, что я рождаю произведение заново каждый раз. Как исполнитель я скорее «со-создатель». Я иду от сиюминутного и живу настоящим. В моем понимании, звуки, извлекаемые из инструмента, должны быть не только слышны, но и видны. Своего рода фортепианный 4D. Я играю не на клавишах, а на струнах (в своём ощущении и воображении). Поэтому мне очень важны качество инструмента и акустика в зале.

— А какие пианисты на сегодняшний день служат для Вас примером?

— Мой любимый пианист Артуро Бенедетти Микеланжели. Его уже как 22 года нет в живых. Есть его выступления и записи, которые мне близки, а есть и те, что совсем не люблю. Поэтому что тут говорить о современных коллегах? Однозначно мне никто не близок, эпизодически — уважаю всех.